"... Юрий Сергеев многие годы проработал в геолого-разведочных экспедициях, добывал золото в Якутии. Риск и приключения, отвага и верность, сильные герои… Прочитав эти книги, Вы получите здоровый заряд оптимизма и силы, что все реже встречается в современной литературе... Если в нынешнее лихолетье Ваши сердца еще хранят Веру, то зажгите свечу Надежды, Любви, Добра, Красоты откройте первую страницу романа и пройдите крестным путем истории по Святой Руси. Герои романа проведут Вас сокровенными тропами из Великого Прошлого в Великое Будущее и воссоединят разорванные нити Времени, Пространства. Вы будете отрицать и утверждать, задавать вопросы и отвечать на них, умирать и воскресать, познавать Закон Любви. И произойдет дивное: каждый из Вас и все вместе с автором этой уникальной книги возведет единый Храм Русского Мира. Отправляйтесь в Путь. Бог Вам в помощь..." - из аннотаций к книгам Ю.Сергеева, в частности к роману "Княжий остров". Далее на этой странице приведены некоторые цитаты из этого романа.

"... Закончив разминку, Егор перешел к главному: - То, что я сейчас вам покажу, зовется Казачьим Спасом... Никаким восточным приемам он недоступен в своем совершенстве и по своим качествам боя. Не всем дастся он, нужна особая психология и полное владение своим сознанием... Я поработаю потом со всеми вами и отберу только тех, кто имеет природные задатки к этому виду борьбы, возможно, что и никто не подойдет, ибо даже в казачестве среди ребятишек отбирались стариками единицы, способные овладеть древней наукой. Призвание Казачьего Спаса - возмездие врагу... прошу не путать с греховной местью. Корнями борьба уходит на тысячи лет назад, и все эти века она совершенствовалась и достигала такой силы, что вряд ли разумный человек поверит, на что она способна. Она уже за пределами обычного понимания... Еще в двенадцатом веке до рождения Христа, под именем джанийцев и Черкасов, от устья Кубани, Дона, Днепра и Днестра казаки ходили на тридцати больших кораблях в помощь осажденной Трое... С этих достопамятных времен, хорошо вооруженные, отчаянные и умелые в бою, казаки многие века держали в страхе персов и мидян, греков и турок... Крепью казачества были так называемые “характерники”, особая тайная казачья каста, владеющая Казачьим Спасом, удивительной наукой боя, а символом его был - воз -Большая Медведица и неприятие “взвиршности”, то есть никаких посредников, никакой земной власти над собой в момент схватки кроме Бога. Именно к Нему характерник возлетал духом и мыслию во время мгновенной медитации - ману, шепча молитву тайную - Стос... В этом возвышенном состоянии для него ускорялось само время, а для врага замедлялось, он мог уйти от любых ударов и сам нанести недругу смертельное возмездие. В рубке со множеством противников характерник мог так “зачаровать” врагов, что они его теряли из виду и в бешенстве истребляли друг друга. А вихрь ударов его шашки настоль стремителен и силен, что пораженный казался несколько мгновений целым, а потом начинал распадаться на части. При виде такого остальных охватывал мистический ужас, и они мгновенно “обабливались”, теряли силу. Спас - бескрайняя степь и бездонный колодец духа! Характерник управлял пространством и временем, владел секретами гипноза, чтения мыслей, заговоров, заклинаний, обережных молитв, он мог “раствориться” в траве среди чистого поля, стать невидимым в кроне дерева, слиться с конем, неделями ни есть, ни пить; он чувствует свою пулю: холодеет затылок, и казак уклоняется от нее, видя ее полет. В бою владеющие приемами держались пятерками вместе, что увеличивало многократно результат их умения. Каждый свято отвечал за определенного друга, тот за следующего, и все закольцовывалось в пятерке единой заботой и охранением, единой силой и единым духом, становилось единым стремительным телом, и... страшен был его полет! Главный закон в пятерке - не бояться за себя; они прорубались легко сквозь любую лаву или колонну врага, разворачивали коней и прорубали опять коридор, как в лесу просеку... Не бойся за себя, а сохрани жизнь другу, поручив свою жизнь заботе товарища. Если будешь думать о себе и бояться только за себя - погибнешь и погубишь остальных, а это непрощенный грех. Нет уз святее товарищества! Это и есть древний русский закон дружины - “За други своя”! А теперь я практически покажу вам, что это такое... Егор взял со скамьи припасенную финку, закатил на левом рукаве полотняную рубаху выше локтя и вдруг полоснул острой финкой по коже меж локтем и запястьем. Хлынула кровь на заранее постеленную клеенку. Он взмахнул над раной еще раз ножом, - и кровь унялась. Третий раз взмахнул - и вытер платком с руки кровь, обходя сидящих и показывая руку... На ней горел свежий розовый шрам, рана затянулась. Лебедев даже потрогал пальцами порезанное место и удивленно покачал головой. Он видел Быкова в бою и перестал дивиться его умению, но этот “фокус” его потряс... Тем временем Егор зарядил свой “ТТ” и подал его Солнышкину, отошел к противоположной стене зала, обитой матрацами. - Стреляй в меня! - Да будет тебе дурить, - недовольно усмехнулся здоровяк - я на таком расстоянии из пистолета монету сшибаю. Не буду! - Стреляй! - приказал Лебедев и внимательно уставился на Егора, следя за его движениями. Он заметил оцепенение Быкова, что-то происходило незримое с его слегка покачивающимся телом, и вот он опять произнес: - Стреляй, только не в голову... Солнышкин выцелил правое плечо и мягко надавил спуск. Егор тем-мгновением расслабился, мысленно прочел молитву Стос и почуял взлет тела и духа. Он смотрел на Солныш-кина спокойно и видел на своем месте деда Буяна, заставившего его впервые выстрелить в себя из карабина. Егор постигал испуг и смятение Солнышки-на в этот миг, ибо прошел подобное в детстве... но каков был восторг, когда, обучившись у деда, сам смело стал под ружейный ствол Буяна и увидел свинцового шмеля, летящего в него... и властию своею возликовал над слепой пулей, уходя от нее и провожая взглядом ее... Наконец Солнышкин решился, и Быков видел, как медленно палец давит спуск, как томно срабатывает сорвавшаяся пружина и ползет боек, ударяет о капсюль, тихо возгорается порох и натуженно выпихивает пулю... Она летит, еле вращаясь, и за время ее полета можно сто раз уклониться... Егор видит ее уже совсем близко, видит медленно встающую Ирину с ужасом в глазах, вот пуля на расстоянии вытянутой руки, он легонько шатнулся влево, слыша, как пуля мышью шуршит, разгрызая ткань и вату матраца и с долгим стуком колет кирпич… Лебедев видел почти незаметное движение тела Быкова во время самого выстрела, оно качнулось маятником, пропуская пулю мимо... Грохот выстрела, щелчок пули о кирпич и вскрик Ирины слились для всех воедино, но Быков стоял так же невозмутимо, на его рубахе крови и следов поражения не было. Он негромко попросил опять: - Стреляй в грудь, серией, три раза... Прогрохотали выстрелы, и Егор невредимый шагнул от стены, в матраце за его спиной кучно открылись четыре отверстия с рваными клочьями ваты. Солнышкин недоуменно посмотрел на пистолет, на Егора и пробубнил: - Колдовство-о-о! - Нет! - отозвался Быков, - это Казачий Спас, и он от Бога, а не колдунов потеха... А чтобы окончательно убедить вас в силе этих приемов, я покажу высший предел характерника. Он быстро прикрепил иглами на матраце чистый лист бумаги и сделал два шага к Солнышкину: - Стреляй в центр листа мимо меня. Он стоял левым боком к нему, закрыв глаза и шепча особую молитву деда Буяна, слыша нарастающий вой выстрела и резко повернув голову влево, увидел летящую пулю... Стремительно кинул на нее ладонь правой руки, сжал кулак и, чтобы остановить страшную энергию ее, сопровождал полет рукою, тормозя его и все мощнее стискивая железо кулака... Она потянула руку за собой и сдалась... грея ее изнутри... Щелчка пуля никто не услышал и никто ничего не заметил, настоль молниеносны были движения Быкова. Он резко выдохнул воздух и раскрыл кулак. Все вскочили в диком недоумении и крике, завороженно глядя на пулю в его руке и на девственный лист бумаги... - Я могу принять пулю и грудью и делал это, но остается большой синяк, а мне надо вас тренировать.,, Я научу вас особой, маскировке, неведомым для врага приемам скоротечных огневых схлесток, один из них Перекат, мы недавно проверили на немцах и не имели потерь... Научу лечить себя и убивать врага голыми руками, научу всему, что можете воспринять. Но перед каждым занятием вы должны посвящать себя особой казачьей молитве, чтобы постигнуть через нее пространство и время и выпросить у самого Господа силы себе на защиту Родины и возмездие врагам... Если Он услышит вас, и вы будете достойны Его милости, тогда вы станете неуязвимы для мирского оружия, а тело ваше будет двигаться быстрее мысли, а может быть и света... Спас карает врага и лечит друга. Сейчас я покажу его добрую сторону... Спас милосердный... Илья Иванович, иди на ковер! - Зачем?_- Иди-иди... а теперь разденься до пояса._- Только не стреляйте в меня, - усмехнулся Окаемов, стаскивая через голову рубаху._- Смотрите внимательно, - показал Быков на спину Ильи, поворачивая его, - вот входное отверстие от пули и она сидит спереди под нижним ребром. - Лет десять сидит, - утвердительно кивнул Окаемов. - Я же вам говорил, что нужна операция._- Говорить-то говорил, да времени нет лежать в больнице._- Поставьте руки на пояс и не шевелитесь, потерпите, - сильные пальцы рук Егора бегали у него по ребрам, и Окаемов дергался от щекотки, теплые мурашки обливали его открытое тело, и оно покачивалось в легком сне. Вдруг Быков оттянул кожу, резко даванул пальцами белый узелок, и он лопнул, как чирей. Струйка черной крови истекла из отверстия, Егор зашептал молитву, сильно сжав края ранки и сам покачиваясь... И как фокусник громко проговорил; - Все! Одевайся... Вот, возьми на память. Илья Иванович с недоумением смотрел на мокрую темную пулю у себя на ладони, кожа на боку слегка саднила, но кровь не текла. А Егор проговорил: - Потом заклеишь, но и так ничего не будет..."

«… Ирина с восторгом глядела на увлекшегося рыбалкой Егора, и казался он ей мальчишкой, и шептала как молитву слова давние своей бабушки, памятные с детства: «Девонька… вот вырастешь и станешь женой… матерью… у тебя будет муж… И не хвались всуе, мол, вот муж у меня… Утром вставай затемно и осторожно, чтоб муж не слыхал, как встаешь… А с вечера и одежда и обувка у нево должны сиять чистотой… Он проснется, а у тебя вкусно на столе все уготовлено… Не груби, вежливо улыбайся, тешь его и корми с великой радостью… Он сильный, но все одно до смерти дитем любит быть… Не заставляй его лазить в чашки и черепушки самому за едой, позорно это для бабы… все подмети и замети, в чистоте и опрятности дом содержи, блюди себя и наряжайся перед ним, румянься ликом и лаской гляди… Не ревнуй и не упрекай зазря, скверными словами не обливай при нем никого, а мужа в особенности… А он другой раз подумает, ибо он непрестанно будет тебя сличать с другими женами и в добре семейном усвоит и затвердит навек: «Вот у меня жена, так жена!..» Сама хороша и муж хорошим будет… Терпи и все горести его лечи своей любовью, не раздавливай умом его своим, не перечь, и он, милой, никогда к чужому подолу не прибьется… от чистоты семейной и душевной брезговать станет чужими бабами, с лету примечать станет недостатки в них, сварливость и опущенность, да и от людей стыдно будет ему шаг в сторону сделать… от добра добра не ищут… Вот какая порода наша! Наш женский род лебяжий: если кого полюбим, друг без дружки не живем… Жертвоприношение себя любимому человеку – есть высшее женское счастье… и муж твой возвысится, он тут же поймет, что должен нести в себе такой же свет любви и добра… и когда он принимает этот лад, находит силы ответные к тебе, это и есть домашняя семейная церковь… где согрешить и обидеть нельзя, приходят душевный покой, божеская благодать… вот так-то девохонька…»

«… - Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила она участливо, не отводя взгляд от его твердых глаз. - Все-таки неважно, слабость, усталость какая-то… - Все ясно, тут советская медицина тебе не помощник, - улыбнулась она, попробуем рецепт Марии Самсоновны, бабушка меня многому научила… Болезнь твоя называется - омрачение… И никто ее не вылечит, кроме тебя самого… Встань-ка, голубь, на ноги… Вот так, а теперь повторяй движения за мной и повторяй слова… Тянись вверх на носочках, словно хочешь взлететь, до хруста в костях тянись, а потом опусти на голову свои вскинутые ладони и ласково погладь сам себя, свои волосы и лицо свое огладь… со словами: «Господи! Я родился вновь! Господи! Я родился вновь! Господи! Я родился вновь! Моего необоримого здоровья хватит на сто, на двести, на триста, на пятьсот, на тысячу, на три тысячи лет! Я здоров, я совершенно здоров, все мои члены наполняются силой молодости… у меня отличное, богатырское здоровье! Господи! Я родился вновь!» Запомни и повторяй трижды эту молитву, каждый день по три раза и уже к вечеру сегодня почувствуешь себя лучше… Жалко, что нет зеркала, лучше это делать перед большим зеркалом… Повторяй же еще, гладь себя по голове, возлюби себя и свою силу… Егор, скептически усмехаясь, тянулся на носочках до хруста в коленях и гладил себя по голове, повторяя заветные слова. Удивительно, но уже после троекратного повторения он почуял необычный прилив сил, заметно ободрился и пошутил: - Доиграемся с молитвой этой, превращусь в грудное дитя, что потом делать будешь? - Не бойсь, выкормлю, лишь бы здоров был и не хворал… - Омрачение… что это за болезнь такая? - Это когда человек сам себя загоняет в гроб придумками, будучи здоровым и нормальным… Ты впустил сам в себя злого духа, а он пытается раздвоить твое сознание, все мысли направить на хворобу… Это обычное самовнушение, психологический кризис или шок… Как раз после шока у тебя и начались сомнения… Омрачение… Это все немедля улетучится, если взять себя в руки, и еще я травок тебе заварю… Вот только придут наши фуражиры, так пойду поищу травок и корешков. Через два дня все как рукой снимет…»